Пандора из Сосновки - Александр Коренюгин

— Ничего не скажу, — твердо ответил Алексей, — мальчик в опасности. И если мы его передадим в органы соцопеки, то там охраны не будет. И с медицинской помощью большой вопрос. Начнут возить его в поликлинику, или в больницу положат, а преступнику только этого и надо. Проще убить. Поэтому я тебя еще раз прошу наложить на это дело гриф конфиденциальности. Мы сами во всем разберемся, а потом и тебе доложим или даже передадим готовое дело. Разумеется, когда это будет возможно, и пацан от этого не пострадает. Все у него будет хорошо, если мы поймем, кому он мешает. Я уверен, что когда мальчик будет в безопасности, Ольга найдет ему приемную семью.

— Хорошо, — согласился Степан, — вынужден согласиться — ты принял правильное решение. Держи меня в курсе. Личную помощь я тебе гарантирую. А почему только личную? Гарантирую, что по твоей просьбе к этому делу неофициально подключим любую службу милиции. Так, фотографию Артема и его домашний адрес я тебе дал. Сведения о его отце, бабушке и матери ты записал. Пока все. Чуть не забыл: их квартира на сигнализации была до вчерашнего дня. Вчера охранное ведомство за неуплату услуг сняло квартиру с пульта. Квартира просто опечатана. Это я к тому, что ты захочешь неофициально осмотреть их жилище. Я прав? Будь осторожен, там бдительные соседи. Или для страховки меня позови. У меня тут идея появилась, как быстрее бомжиху отыскать. Помнишь нашего Карлсона на крыше? Если мне память не изменяет, то его Иваном Тимофеевичем зовут. Наверняка, он по описанию подскажет тебе, где нужно искать бомжиху.

— Я так и сделаю. Сейчас встречусь с мамой, она ему позвонит. Ты представляешь, он снова работает в школе. Квартиру разменял, и с дочерью разъехался. У него все хорошо.

Наталья Викторовна к приезду Алексея успела купить для бродячей женщины не только обувь, но и продукты.

— Я тут, Лешенька, подумала, что нужно ей еще безрукавку теплую купить. Все не так холодно будет. Грузи пакеты в машину.

— Что-то их слишком много. Я тебя просил купить только ботинки, а ты нагрузила целый грузовик. Ты считаешь, что ей все это пригодится?

— Конечно. Теплый плед, одежда кой-какая… Оля со мной согласна — обычный набор туриста, значит, и для подвала то, что надо. А Иван Тимофеевич тебя уже ждет. Леш, еще у меня есть вопрос — где вы с Олей жить собираетесь? У сватов или у нас?

— Как решит Оля, так и будет.

— Вот и хорошо. Оля свой выбор уже сделала. Она сказала, что хотела бы жить с нами. Со своей мамой она каждый день в Астрее видится, а я без вас сиротой останусь, и она это понимает.

— И только когда вы успеваете все решать? Раз она решила, значит так и будет. Ладно, мам, я уехал.

Иван Тимофеевич просмотрел на компьютере Алексея запись с камеры видеонаблюдения Астреи и сразу уверенно заявил:

— Так это мадам. Одно время она вместе с нами жила в детском саду, а потом, когда здание сгорело, присмотрела себе подвальчик в жилом доме. Проникает туда через подвальный приямок. Одна беда, днем в подвал пробраться никак нельзя. Жители не пускают, могут и побить. Не все, конечно, но есть и такие. Так она себе лаз подготовила и поздней ночью забирается в свое укрытие. Самое главное — там тепло. По подвалу проходят все трубы отопления. Теплоизоляции на них давно нет, разрушилась от старости. Поэтому зимой там, как в санатории. Летом, правда, блохи спать не дают. Так ведь летом можно и на скамеечке передремнуть.

— А что с ней вообще случилось, — спросил Алексей, — почему она живет на улице?

— Там все просто. Женщина она образованная, преподаватель иностранных языков. Замужем была недолго, муж умер. Одинока — детей и близких родственников нет. Работала в университете. Там и присмотрел ее студентик-жигало, ухаживать стал, цветы дарил, проходу не давал. Мол, покорен ее талантом педагога и природными данными. Она сдалась и пригрела его в собственной квартире. Закончил он без забот и хлопот университет, отказался от трудоустройства, получил свободный диплом. По поводу и без повода объяснял любопытствующим, что решил поехать на год-другой в Америку, денег заработать. Говорил, что не может больше быть на содержании у женщины. Говорил убедительно, все ему верили. Поверила и мадам. В американском посольстве ему сказали, что получение визы может быть ускорено, если он принесет справку о наличии собственной недвижимости. Или найдет себе поручителя, который денежными средствами гарантирует его проживание в Америке и стоимость обратного билета. Наша мадам немедленно переписала на него свою квартиру и передала все свои сбережения. Альфонс получил все, что хотел. В Америку он, конечно, не поехал, а через месяц свою благодетельницу выселил из квартиры.

— Так, где расположен дом, в подвале которого эта мадам проживает? И как на самом деле ее зовут?

— Как зовут, не знаю. Я не интересовался, а она своего имени никогда не называла. Мадам, да мадам! Чтобы не забыть языки, она частенько беседовала с собственной персоной то на английском, то на французском или немецком языке. Отсюда и мадам. Приютила ее улица Комсомольская, а дом, кажется, одиннадцать. Да он на этой улице один такой. Вы, Алексей, без особого труда его найдете. Старый, трехэтажный дом, ядовитого розового цвета. Внимательно осмотрите подвальные приямки и, если в одном из них, заметите хворост или ветки, то это и есть лаз, личный вход мадам в свои подвальные апартаменты.

Алексей достал блокнот и посмотрел записанный там адрес проживания семьи Кузьминых. Все правильно — улица Комсомольская, дом 9, а мадам обосновалась в доме номер 11. Если руководствоваться нумерацией, то это соседние дома по одной стороне улицы, или они расположены в одном дворе. Наверняка, мадам знает в лицо всю семью Кузьминых и сможет хоть что-то о них рассказать. А если верить в счастливый случай, то есть надежда, что мадам могла видеть, как падала с чердака Кузьмина Надежда и ее младший сын. И о старшем мальчике можно будет получить информацию из первых уст — как оказался в подвале, кто его бомжихе передал или просил на время спрятать.

«Найти и разговорить мадам, — приказал себе Алексей, останавливая машину возле дома номер 9 на Комсомольской улице, — бездомные люди долго не спят, обстановка не домашняя. Степан говорил, что Кузьмина Надежда рассталась с жизнью в выходной день, ранним утром. Понятное дело, что соседи спали и ничего не видели, но мадам в это время уже могла быть на улице. Кстати, вон и водопроводная колонка возле главного фасада дома номер 11. Если предположить, что мадам утром здесь моется, и время ее туалета совпало со временем гибели Надежды и ребенка, то у меня сегодня счастливый день. Главное — разговорить!»

Алексей вышел из машины и пошел вдоль фасадов одиннадцатого дома. Заветный приямок отыскался с глухого торца дома.

«Выбор правильный, — одобрил Алексей бомжиху, — стена глухая, никаких любопытных глаз. Ветки лежат в приямке, а это говорит о том, что мадам здесь еще не появлялась. Это хорошо — у меня есть время посмотреть роковой вход в подвал, где погибла Надежда со своим маленьким сыном».

Старый дом довоенной постройки, с толстыми кирпичными стенами и высокими потолками. Возле входа в один из подъездов зияла глубокая яма, огороженная хилыми столбиками с натянутыми на них красными ленточками. В яме красовался старый лестничный марш с разбитыми проступями и приваренными к ним кусками арматуры.